– Наша культура уравняла нас в правах. Никто больше не может с полным основанием называть себя белым или черным, богатым или бедным! Тихо скрипели перья. В окно деликатно постучалась сова. – Мы все хотим одного и того же. Наша индивидуальность ничего не стоит! В камине негромко потрескивали поленья. Кто-то из наименее стойких опустил голову на одну из многочисленных книг. И аккуратно накрыл руками. – Никто из вас не отличается красотой и уникальностью снежинки! – Гарри, – тяжело вздохнула Гермиона. – Я понимаю, что Волдеморта ты прибил и тебе теперь скучно. Но тебе не кажется, что в тридцать пятый раз повторять свой вступительный текст в Театральную Академию Волшебников в общей гостиной нашего факультета, который полным составом готовится к экзаменам, – это плохое развлечение?
– Наша культура уравняла нас в правах. Никто больше не может с полным основанием называть себя белым или черным, богатым или бедным!
Тихо скрипели перья. В окно деликатно постучалась сова.
– Мы все хотим одного и того же. Наша индивидуальность ничего не стоит!
В камине негромко потрескивали поленья. Кто-то из наименее стойких опустил голову на одну из многочисленных книг. И аккуратно накрыл руками.
– Никто из вас не отличается красотой и уникальностью снежинки!
– Гарри, – тяжело вздохнула Гермиона. – Я понимаю, что Волдеморта ты прибил и тебе теперь скучно. Но тебе не кажется, что в тридцать пятый раз повторять свой вступительный текст в Театральную Академию Волшебников в общей гостиной нашего факультета, который полным составом готовится к экзаменам, – это плохое развлечение?