Пост для исполнений, которые превышают формат

[Яблок]

По многочисленным просьбам создан такой вот пост для исполнений по заявкам в однострочниках, которые превышают 200 слов. В этом случае вы все так же анонимно выкладываете свое творение в комментариях к этому посту.
Внимание!
Само исполнение прячется под море! Обязательно указывать количество слов и ссылку на заявку по которому написан уже-не-однострочник. Автор уже-не-однострочника выкладывает ссылку на пост со своим исполнением в комментариях к заявке. Комментарии на произведение, пожалуйста, оставляйте собственно по ссылке с заявкой.
Все пожелания, негодования, благодарности и вопросы выкладывать во флуде.
С этого момента модератор, увидев однострочник, превышающий норму по количеству слов, переносит это творение сюда, выставляя анонимно и по всем правилам.
Я понимаю, что все написано немного запутано, но, надеюсь, хоть немного понятно.

Правила оформления:
Заявка (включая её номер (ВЗ-1, ПС-4 и т.д.).
Количество слов.
Текст под "морем".

УВАЖАЕМЫЕ АВТОРЫ, МЫ УЖЕ СОЗДАЛИ ДЛЯ ВАС СПЕЦИАЛЬНУЮ ТЕМУ, ЕСЛИ ВАШИ ТВОРЕНИЯ ПРЕВЫШАЮТ 200 СЛОВ. ОТНЕСИТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА, С ПОНИМАНИЕМ. ВЕЗДЕ, КРОМЕ ЭТОЙ ТЕМЫ, ИСПОЛНЕНИЯ, ГДЕ БОЛЬШЕ 200 СЛОВ, БУДУТ УДАЛЕНЫ!

запись создана: 18.12.2010 в 20:10

@темы: организационное

Comments

[Гость]

Т-95 Пожиратели. После падения Тёмного Лорда. "Отчего ваша вечная жизнь так похожа на вечную смерть, милорд!?" A+

варнинг: стихи

386 слов

Отчего ваша вечная жизнь
Так похожа на вечную смерть?
Наша вера – как детский каприз,
Пронесенный сквозь дней круговерть…

…после этого он начал писать стихи. Почему-то. Непонятно, для кого и зачем, и что удерживало – не кинуть в камин или не спалить привычным Инсендио. Он никогда не считал себя одаренным литературно – даже Беллатрикс могла бы дать ему фору, в ее лучшие годы, конечно же.
Но он сидел над листами и корябал пером – что-то о Лорде, теперь уже точно покинувшем их навек. В его Эдинбурге было спокойно, он сумел заработать себе оправдание по совокупности – и даже начать небольшую частную практику. Хороших целителей ценят, порой не глядя на прошлое.
А по вечерам и ночам – пустота сжимала сердце кривыми когтями. Он плакал порой, как ребенок: о том, чего не вернуть – даже не о прошедшей войне, а о тех временах до Самайна восемьдесят первого года, когда все они были молоды. Молоды и сильны, и с ними был их Лорд. Настоящий Лорд.
Он записывал не слишком удачные строчки, сворачивал маленький кусочек пергамента и посылал с самой верной совой – в направлении континента.

Отчего мы не можем забыть
Ваше слово и дело навек?
Мы бы, верно, смогли вас любить,
Даже зная, что вы – человек…

…он ломал печать, открывал письмо, без интереса смотрел на неровные строчки. Пожимал плечами и снова смотрел в окно – как когда-то зимой, прежде чем решиться на самоубийственную авантюру. Сейчас он точно поступит – уже поступал – иначе.
Но не мог не вспоминать.
Сейчас он был один, тогда с ним была жена – это меняло если не всё, то многое, а может, не поменяло бы ничего, но он слишком не любил сослагательное наклонение.
Он больше не верил в то, что когда-то говорил Лорд. Тайна развеялась, став реальностью из недомолвок и «высшей чести», и за ней оказалось… ничто.
Даже ему это причиняло немного боли и по сей день, и даже он стоял изредка, просто глядя в окно, хотя имел уже настоящие, продолжавшие его прошлое дело, дела.
Он не тосковал. Разве что думал – был ли бы он или кто-то еще из них предан Лорду всё так же сильно, не опирайся он на старинные поверья их чистой крови?
Вопрос был бессмысленным, и он отворачивался от вечера за окном.
И не отвечал на письма из Британии, в которых были только стихи.

Отчего же так сердце болит,
Отчего нет дороги назад…
Каждый выдержал битву внутри,
Каждый носит в себе личный ад.

[Гость]

БО-3-96 Гарри Поттер/Эйми Понд ("Доктор Кто"). "Ты мне кого-то напоминаешь..."

279 слов

- Вау! Это замок! Настоящий замок! - радостно хлопает в ладоши Эми, разглядывая старинные портреты на стенах и вдыхая запах свежей сырости.
- Не просто замок, - поправляет Доктор, - это же... Постой. Неужели ты не помнишь?
Это место кажется ей чем-то родным и до боли знакомым - только вот Эми не может вспомнить, а Доктор лишь таинственно отмалчивается.
- А должна? - после минутного раздумья спрашивает она.
Доктор с опаской всматривается в ее лицо и вздыхает.
- Просто наблюдай. В нужный момент ты сама все поймешь.

***

Тощий паренек ползает по снегу, пытаясь нашарить слетевшие очки - Эми столкнулась с ним в переулке.
- Вот, держи, - Понд протягивает очки и, подойдя ближе, замечает шрам в виде молнии у мальчика на лбу.
- Спасибо, - он замечает ее взгляд и осторожно прикасается к шраму, словно боится обжечься.
- Ты мне кого-то напоминаешь...
- Я Гарри. Гарри Поттер, - ее лицо тоже кажется мальчику знакомым. - Мы... никогда раньше с вами не встречались, мэм?
Эми снова охватывает чувство дежавю. Она пытается вспомнить, где же раньше могла видеть Гарри, почему шарф в красно-желтую полоску притягивает взгляд, и...
- Нет. Кажется, я обозналась. Прости. - Эми весело смеется: ее глаза светятся, словно огоньки, а в рыжих волосах поблёскивают затерявшиеся снежинки.
- И вы меня. До свиданья, мэм.
Гарри Поттер никогда не признается, что эта рыжеволосая девушка до боли напоминает ему погибшую мать.
Эми Понд никогда не вспомнит мальчика со шрамом, вышедшего из книжек, и его чудесный магический мир: Доктор-в-лохмотьях и его синяя будка стали для нее сказкой, прочно вытеснившей все остальные. В жизни встретиться еще столько чудес, но в сердце Эми всегда будет место лишь для одного-единственного волшебника — Доктора.

[Гость]

БО-3-287 Теодор Нотт / Гермиона Грейнджер. "Убей меня нежно".

300

Гермионе Нотт не нравился никогда. Эдакая темная лошадка. Не влезает в споры, не дерется в коридорах, не обзывается – в общем, не разменивается по пустякам. А действует целенаправленно и исподтишка. И главное не к чему придраться. Гарри все твердил – Малфой, Малфой. А Гермиона интуитивно понимала, что настоящий враг в тени.
И вот стоя напротив Нотта в темном полуразрушенном коридоре, Гермиона крепко сжимает палочку, направленную на слизаренца, и понимает, что нужно было раньше прислушаться к этому седьмому чувству, приглядеться.
У Нотта на предплечье Темная метка, и Грейнджер хочется реветь от своей невнимательности и беспечности. Уж темную метку-то не заметить? Какой же надо быть идиоткой. Нотт внимательно следит за ее действиями и усмехается. Но не так, как Малфой – по-дурацки, а как-то по-темному.
- Как я могла быть такой дурой? – спрашивает она сама себя. И Нотт уже довольно скалится.
- Значит, могла, - голос у него хриплый, видно от долгого молчания, и Гермиона вздрагивает, - ну давай, Грейнджер, убей меня. Прямо сейчас. Исправь свою ошибку.
Гермиона молчит, потому что прекрасно понимает, что у нее никогда не хватит духу, чтобы кого-то убить. И Нотт, понимая это, медленно идет в ее сторону.
- Только, знаешь, сделай это нежно, - погано тянет он, заглядывая ей в глаза – ища слабость. И когда Нотту до нее остается пара шагов, она опускает палочку, направленную на врага. Он приближается к ней вплотную.
- Это не слабость, Грейнджер, - тихо шепчет Нотт, проводя рукой по ее щеке, и ненавязчиво, почти незаметно забирая палочку из ее рук. А затем касается ее губ в неком подобии поцелуя. Гермиона голова рыдать от собственного малодушия.
- Это не слабость, Грейнджер, - повторяет он и отступает на пару шагов назад, - ты мне всегда нравилась. Вот только твоя грязная кровь не дает мне права оставить тебя в живых.
Гермиона боится пошевелиться.
- Поэтому я сделаю это быстро.

[Гость]

А-11 Гарри Поттер | Гермиона Грейнджер. Признаки шизофрении.

248

У Гермионы все хорошо. Она улыбается своим друзьям, обнимает детей и каждый день ходит на работу. Она очень сблизилась с Джинни после войны, они часто ходят в гости друг к другу семьями и разговаривают часами. В магическом мире наступило долгожданное затишье.

У Гарри все хорошо. Он любит жену, любит свою работу, любит ходить в гости к Уизли. Гарри счастлив видеть умиротворенные лица детей, счастлив видеть дома улыбчивое лицо одомашнившейся, покладистой Джинни. Она стала очень похожа на Рона, или Рон стал похож на нее, а вообще - оба стали похожи на Артура Уизли - мягкие, уступчивые.

Гермиона видит перед собой лица погибших друзей, когда закрывает глаза. У нее трясутся руки, и она опасается лечиться в магических больницах, потому что имя героини войны быстро всплывет - она не брезгует маггловскими андидепрессантами, а по ощущениям хоть садиться на нейролептики. В голове бьются потоки голосов умерших. Гермиона старается не оставаться одна, она бегает в гости, занимается с детьми, не отпускает Рона и пытается думать о них, хотя бы пока она с ними.

Гарри ждет Волдеморта как старого друга. Он не боится, что Темный Лорд вернется, он жаждет этого, как будто это осветит всю его жизнь. Гарри кладет палочку рядом с подушкой и вслушивается в ощущения в шраме. Гарри глубоко несчастен: его смысл жизни исчез, когда ему не стукнуло еще двадцати.

Гарри и Гермиона встречаются на нейтральной территории и планируют побег в эпицентр магической войны в Румынии. Они уезжают завтра в ночь, одни.
Никакой романтики.
Только попытка исцелить самих себя и друг друга.

[Гость]

А-12 Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер. Я тебя не оставлю.

240

Все просто. Гермиона возомнила себя матерью-героиней, которая должна опекать его, бедного непонятого Поттера. Которая будет нянчиться с ним и следить, как бы он не расшиб колени в погоне за Волдемортом. Потом, когда она, отстранив его властно мягкой рукой, сделает всю грязную работу и уйдет в тень, ему будет позволено забрать все лавры героя. Как он ее ненавидел за это.

- Убирайся с ним! Какого черта ты тут все еще делаешь?! С чего ты взяла, что я не справлюсь без тебя?!
Она сжала губы в нитку, готовая разреветься. Открыла и закрыла рот. Все-таки разревелась, что-то выкрикивая. Гарри вылетел из палатки.

Он не ушел далеко. В конце концов, был барьер. Она его все равно нашла.
- Какого черта?
Он дернулся, когда ее ледяные пальцы коснулись его шеи.
- Сними медальон, или я сама его с тебя сниму!
- Нет! Не трогай меня, не...!
Сдернула.

Гермиона сидела перед ним, сжимая в руках медальон, и смотрела на него во все глаза. Гермиона...
- Дурак. Гарри, какой же ты дурак. Самый настоящий идиот!
Гарри охватил жгучий стыд. Все-таки она совершенно не виновата в его истерических реакциях на медальон. Он ее крепко обнял и чмокнул в макушку. Она продолжала:
- Никогда! Никогда-никогда-никогда!
- Что "никогда"? - рассеянно спросил он.
- Я никогда тебя не оставлю!

Гермиона была его поддержкой и опорой. Гермиона оставалась с ним весь его долгий путь: от самого начала до самого конца. Гермиона никогда не оставляла его. Он безумно любил ее.

Все просто.

[Гость]

А-34 Гермиона Грейнджер/Джинни Уизли; "Я закрываю глаза и представляю себе Гарри"

234

Она приходит ко мне без предупреждения, с сумрачным выражением на лице, как будто собирается выброситься с моста. Наши дети сидят у нее, их развлекает Рон, и никто ни о чем не подозревает, когда она просто забегает ко мне перед тем, как идти домой.

Она сбрасывает пальто, разматывает шарф холодным дрожащими пальцами и оседает в прихожей на пол. Мерлин, Гермиона, ты берешь эти невероятные сложные задания, чтобы отвлечься от смерти Гарри, а в итоге только о нем и думаешь..? Она не выдерживает и начинает реветь, и, Мееееерлин, как же страшно и дико наблюдать за тем, как плачут сильные люди. Ее ломает, и я не выдерживаю тоже, падаю на колени, начинаю ее обнимать и гладить по голове.

Как же так? Это же был мой муж. Это мой муж умер. Почему она была с ним в госпитале, когда он умирал? Почему она считает себя вправе говорить за него?
По-че-му она считает, что может просто приходить ко мне и спать со мной, не опасаясь ни разборок, ни скандалов?
Гермиона, твою мать, почему ты тогда сама не вышла за него, вместо того, чтобы разыгрывать спектакль двух актеров для целого мира на протяжении десяти лет?

Гермиона лежит рядом со мной и размеренно дышит. Глаза ее закрыты.
Я знаю, она не спит, она пытается сохранить в себе фантомное ощущение, что вместо меня рядом с ней Гарри.
А я... Я ничем не лучше нее. Я тоже закрываю глаза и представляю себе Гарри.

[Гость]

Н-63 Ремус Люпин|Гарри Поттер|Дурсли. Случайная встреча на улице, Гарри от 5 до 10 на выбор автора.

271

Маленький Гарри Поттер играл на детской площадке, в песочнице, под присмотром Петуньи Дурсль. Чуть поодаль Дадли катался с горки. На качелях галдела стайка ребят постарше. На деревьях перекликались вороны, в пыльном облачке скакали бойкие воробушки.
Но на детской площадке был ещё один человек, о чьем присутствии никто и не догадывался. И хотя он был ещё не стар, но в уголках его глаз уже наметились усталые морщинки, а в светлых волосах там и тут серебрились седые пряди. Он стоял в тени дерев, скрытый дезиллюмиционными чарами, и довольно давно наблюдал за семейством Дурслей.
В основном, он смотрел на Гарри, смотрел со странной жадностью, словно хотел вобрать в себя всё увиденное. Так измученный пустыней путник припадает к драгоценной воде подземного родника. Но чем дольше он стоял, тем сильнее менялось выражение его лица: от теплоты и затаенной нежности к изумлению и неверию, от ошеломления к гневу. Улучив минуту, когда Петунья Дурсль на некоторое время отвлеклась от племянника, он тут же снял чары и подошел к ребенку.
– Привет, Гарри.
Незнакомец был очень странно одет, точь-в-точь как те, кто улыбались мальчику иногда. Но ведь те никогда не заговаривали с ним! Они вообще исчезали раньше, чем Гарри успевал разглядеть их как следует. Этот не исчезал. Но и не улыбался. Смотрел странно, но вроде бы не рассерженно. А может быть…
– Ты пришел за мной, да? Ты заберешь меня отсюда? – взволнованно спросил Гарри.
– Да, малыш, пошли скорей, пока твоя тетя не спохватилась.
Подхватив ребенка на руки, человек снова накинул полог невидимости – теперь уже на обоих. И через полминуты вдали от детской площадки раздался негромкий хлопок, на который никто не обратил внимания. Когда Петунья снова обернулась к Гарри, песочница была пуста…

[HP One String]

СФ-70 Плакса Миртл| Каспер ("Каспер"), воспоминания о жизни, желание снова стать подростками, возможно поцелуй.

634 слова

- Знаешь, - Каспер пытался пнуть угол белой кабинки, но всякий раз его нога проходила сквозь стенку, - а я ведь всё ещё не знаю, как тебя зовут.
- Сам дурак, - Миртл не поворачивалась к нему; Каспер уже с самого начала этой бесконечной встречи хотел её спросить, за что она на него дуется, но стеснялся. Да и сама Миртл об этом не знала.
- Ну а всё-таки? – Он был, пожалуй, слишком робким для привидения: то ли до последнего держался за своё поведение при жизни, то ли безумно стеснялся единственного своего друга в посмертии. Который продолжал сидеть и дуться на него.
- Нет у меня имени! – Даже в эту гневную минуту Миртл не поворачивалась к Касперу: всё-таки он первый из всех спросил, как её зовут на самом деле. – Как будто бы тебе прозвища не хватает!
- Но я же не хочу тебя так называть. У тебя же было когда-то имя? – Больше всего на свете Каспер боялся даже не остаться одиноким, нет, он даже привык к этому. Больше всего на свете он боялся позабыть, как его зовут.
- Я не помню, - голос Миртл снова стал хнычущим: её так долго называли Плаксой, что она даже привыкла к этому прозвищу. – Правда, я не помню. Миртл – это моя фамилия.
- Хочешь, я спрошу у Дамблдора? – Если бы у Каспера было сердце, оно бы сжалось от сострадания; он хорошо понимал, что это такое – вечность в одиночестве. – Он точно его знает.
- Нет! Не надо! – А Миртл боялась, что, если она вспомнит своё имя, то все эти ужасные, болезненные воспоминания о прошлом вновь вернутся к ней, а она только привыкла жить без боли от воспоминаний о травле… - Я не хочу.
- Но как же ты без имени?... – Каспер действительно этого не понимал.
- Да я уж привыкла, - и только сейчас Миртл позволила себе повернуться к Касперу. У неё не было имени, зато у Каспера не было внешности, и это немного… напрягало её, что ли? Она никогда не видела такого, чтобы призрак никак не выглядел, и представлял собой лишь белую летающую субстанцию.
- Не смотри на меня, - Каспер отвернулся: он чувствовал себя неловко, когда его разглядывали.
- Вот ещё! Ты меня расспрашивал, как меня зовут, а я и посмотреть на тебя не могу!
- Это проклятие… Я сам, случайно. Мне ужасно не нравилось, как я выгляжу. Недели в библиотеке проводил, и тут – книжку нашёл. А там это заклинание… Я думал, я стану лучше, а не умру.
- Ой. – Миртл прекрасно знала это ощущение собственной уродливости: ведь все эти годы оно преследовало её неотступно, и почти что стало частью характера. Как и злость на тех, кто обидел её когда-то. – П-прости, ты не рассказывал…
- А ты своё имя не говорила.
- Да что тебе далось моё имя! Я правда его не помню.
- Просто не хотелось бы звать тебя Плаксой. Это невежливо.
- Ты из какого факультета?... был.
- Хаффлпафф.
- Тогда нормально. Я уж думала, гриффиндорец…
- Почему?
- По характеру похож.
- Не сказал бы. Я не слишком-то уж отважный.
- Ну да, и не дурак.
- Н-наверное…
- А я слизеринка.
- Правда?! Да не похожа.
- Почему? Я что, не такая умная?
- Да нет, просто… ну. Слизеринцы – они ж на уме себе.
- Ага, как же. Себе-то на уме, как же. Только всё у Плаксы и списывают. Плакса то, Плакса сё, ахаха, ты же грязнокровка… Лучше б я вообще не была волшебницей!
Она снова заплакала, а Каспер побоялся что-либо говорить. Он вообще не умел утешать, никогда. Даже самого себя. А тут всё-таки – девочка… С ними же, вроде как, по-другому надо разговаривать и утешать.

Ох.
С другой стороны – у них впереди ещё целая вечность. Успеют они и успокоиться, и наговориться обо всём на свете.
Тем более, они подростки, а, значит, им легче будет найти общий язык. Хоть он и умер на столетие позже неё.

[HP One String]

СФ-59 Люциус Малфой | Интегра Хеллсинг (Hellsing) | Нарцисса Малфой. "Я нашел идеальную партию для Драко".

405 слов

- …Люциус, маггла.
- Дорогая, ты не понимаешь.
- Я понимаю, Люциус, и больше, чем ты думаешь.
Обыкновенно Малфой-старший не жаловался на свою жену. В основном потому, что не было на это причины – чего жаловаться на образованную, умную, понимающую и невероятно терпеливую женщину, которая, к тому же, очень красива? Она не будет спорить с ним лишний раз, терпеливо отнесется к походам налево (иногда даже начиная дружить с его любовницами), и не будет задавать лишних вопросов.
Но эта удобная женщина всякий раз становилась невыносимой, когда речь шла о сыне и о магглах. Особенно – когда и о том, и о том.
- У неё хорошее положение при дворе королевы. В пятнадцать лет она уже бригадир и лидер серьезной организации.
- По истреблению представителей нашего мира.
- Конкретно вампиров, и не более.
- Люциус, всё равно! Она магглорожденная, которая убивает вампиров! Неслыханно!
- Зная при этом о нашем существовании и, более того, активно контактируя. А учитывая то, что она ещё ребёнок, она не будет столь упорна в своей глупой религии, как её отец.
Нарцисса поджала губы. Она всем видом выражала недовольство решением мужа; она знала, что такое семейство Хеллсинг – одни из тех немногих из магглов, кто имел доступ в Министерство Магии – правда, не во всё, лишь в некоторые отделы. Впрочем, большего им и не нужно: деятельность направлена на совершенно другое.
Но этот вампир, которым они владеют… и сам факт, кто они… Нельзя выдумать большего позора для малютки Драко, чем жениться на одной из этих шавок!
- Я до сих пор не понимаю, чем тебя не устраивает семейство Паркинсон.
- Нарци, согласись, что они менее выгодный вариант, нежели Хеллсинг.
- О да, чистокровные волшебники, преданные Лорду, конечно, менее выгодные, чем убивающие волшебных существ безумные магглы. Как это тебе могло только придти в голову, тебе!
- Нарци, разговор закончен.
- Нет!
- Да, Нарци. Иначе бы я не поставил встречу с леди Интеграл на завтра.
С этими словами Люциус, холодно взглянув на разъяренную жену, вышел из комнаты.
Вслед ему понесся хрустальный бокал Малфоев; тот, встретившись с дверью, раскололся с пронзительным звоном, похожим на крик. Нарцисса и сама была готова сейчас кричать – не позволяло воспитание. А вот избить пару немощных домовых эльфов было бы очень кстати.
Нет, она не простит этого хамства и этого позора со стороны Люциуса. Она лично приедет на встречу с этой… Интеграл.
И, о Мерлин, она сделает всё, чтобы смешать эту вульгарную девицу с грязью. И пусть Люциус не думает, что его жена безропотно стерпит этот позор.

[HP One String]

КЗ-26 Гарри Поттер|Тедди Люпин "Я обещал заботится о тебе! Теперь буду еще и воспитывать!" Способы наказания в семье Поттеров.

266 слов

- Я обещал заботиться о тебе!
- Не нужна мне твоя...
- А теперь буду ещё и воспитывать, - сурово закончил Гарри.
Тедди тринадцать - как раз самый-самый переходный возраст, в который как никогда хочется проказничать. К несчастью, у Поттеров такая политика: набедокурил - получай. Тедди согласился бы сделать уборку в доме, посидеть с малышами, даже постоять в углу. Но лежать на коленях у крёстного с оголённой пятой точкой - и это в тринадцать лет! - совершенно не улыбалось. Однако Гарри был неумолим, к тому же намного сильнее, а проступок был серьёзным.
- Не нужно, - тихо попросил Тедди, цепляясь пальцами за штанину крёстного и зажмуриваясь, почувствовав, как соскальзывают вниз брюки и трусы.
- Ещё как нужно. Ох, не думал я, что буду учить манерам такого взрослого парня.
Шлёп!
Тедди взвыл, волосы вспыхнули алым от стыда. Пятая точка дёрнулась, будто бы подставляясь под следующий удар, который был нанесён немедленно. Шлёп! Пока что не очень больно, но безумно унизительно. Шлёп, шлёп, шлёп!
- Хватит! Прошу, - взвыл Тедди.
- Кажется, я не закончил, - оборвал Гарри, тем временем складывая вдвое свой ремень.
- Не-е-е-ет! Я не буду больше, ну пожалуйста, правда, это было в последний раз!
- Тедди Люпин! - рассердился Гарри. - Будь мужчиной и достойно прими наказание, а то как девчонка!
Ремень оставлял следы куда заметнее, наносил удары куда больнее, вызывал стоны куда громче.
Крёстный аккуратно поднял его со своих колен, взъерошил тусклые волосы, подушечкой большого пальца стёр навернувшиеся от ударов на глаза слёзы, мягко приказал одеться. С тихим шипением Тедди натянул джинсы на изрядно покрасневшую пятую точку и через силу искренне улыбнулся уголком губ.

[HP One String]

А-11 Гарри Поттер | Гермиона Грейнджер. Признаки шизофрении.

248 слов

У Гермионы все хорошо. Она улыбается своим друзьям, обнимает детей и каждый день ходит на работу. Она очень сблизилась с Джинни после войны, они часто ходят в гости друг к другу семьями и разговаривают часами. В магическом мире наступило долгожданное затишье.

У Гарри все хорошо. Он любит жену, любит свою работу, любит ходить в гости к Уизли. Гарри счастлив видеть умиротворенные лица детей, счастлив видеть дома улыбчивое лицо одомашнившейся, покладистой Джинни. Она стала очень похожа на Рона, или Рон стал похож на нее, а вообще - оба стали похожи на Артура Уизли - мягкие, уступчивые.

Гермиона видит перед собой лица погибших друзей, когда закрывает глаза. У нее трясутся руки, и она опасается лечиться в магических больницах, потому что имя героини войны быстро всплывет - она не брезгует маггловскими андидепрессантами, а по ощущениям хоть садиться на нейролептики. В голове бьются потоки голосов умерших. Гермиона старается не оставаться одна, она бегает в гости, занимается с детьми, не отпускает Рона и пытается думать о них, хотя бы пока она с ними.

Гарри ждет Волдеморта как старого друга. Он не боится, что Темный Лорд вернется, он жаждет этого, как будто это осветит всю его жизнь. Гарри кладет палочку рядом с подушкой и вслушивается в ощущения в шраме. Гарри глубоко несчастен: его смысл жизни исчез, когда ему не стукнуло еще двадцати.

Гарри и Гермиона встречаются на нейтральной территории и планируют побег в эпицентр магической войны в Румынии. Они уезжают завтра в ночь, одни.
Никакой романтики.
Только попытка исцелить самих себя и друг друга.

[N.Lupin]

БО-3-114 Гилдерой Локхарт| работники Мунго. "Почему мне никто не пишет?".

295 слов

Это пациент – сущее наказание для всех работников больницы святого Мунго: вбив себе в голову, что каждый существующий на свете человек (кентавр, великан, гном, домовой эльф и прочие способные разговаривать создания) будет рад его обществу, он начинал преследовать первого попавшегося – с рассказами о себе, наивными высокомерными комплиментами и просьбами купить его книгу. Это, конечно, было очень мило, но отвлекало от работы и немного раздражало: к сожалению, мистер Локхарт не способен вести диалог, и вряд ли это можно списать на потерю памяти.
Но иногда он становился очень грустным, ненавязчивым и потерянным; улыбка даже тогда не сходила с его лица, но он рассеянно смотрел в пустоту и почти не шевелился. И не ел. На душе у дежурного врача становилось тяжело: он знал, что в конце дня, во время планового обхода пациентов, Гилдерой вдруг схватит его за руку и вежливо, но очень растерянно, спросит:
- Доктор, доктор… а почему мне никто не пишет?
Конечно, врач найдёт, что ему ответить: в мире магов не было специальности «психология», зато в больнице святого Мунго живший долгое время с магглами профессор Хундрик замечательно вёл курс психиатрии, жизненно необходимый для будущих работников. От слов своего доктора Гилдерой успокаивался и засыпал, но врач проводил дальнейший осмотр со смутной тревогой: он не знал, насколько хорошо мистер Локхарт переживёт возвращение памяти к нему и не впадёт ли он в ещё более тяжёлую депрессию, чем сейчас…
Ведь, в конце концов, даже такой глупый человек, как Гилдерой Локхарт, начал всё чаще замечать, что его не любят, и всё больше он задумывается над тем, что же творилось в его прошлом, и почему ему никто не пишет…

В любом случае, это не то, чем стоит забивать голову сейчас: ведь у дежурного врача ещё десятки людей, которым его помощь куда нужнее, чем самозваному борцу с тёмными силами, искренне поверившему в свою славу.

[N.Lupin]

БО-3-136 Драко Малфой | Нарцисса Малфой. Болезненное увлечение собственной матерью. Попытки сбежать от самого себя и забыться в алкоголе. "Это чертов комплекс Эдипа и ничего больше".

722 слова

Самые тяжелые дни – это дни после войны.
На Драко накатила сдерживаемая до этого истерия: он лежал в оцепенении на кровати, иногда – начинал орать. Без всякой причины, ни на кого – просто несколько часов крика. Он был бы рад себя сдерживать, но не мог, и ненавидел себя от этого ещё больше – как же он жалок, Мерлин, как же жалок, бессилен…
И постоянно доводит маму до слёз.
Мама оказалась единственным человеком в семье Малфоев, который не дал опустить себе руки: отец приходил в себя медленно, быстрее, чем Драко, но всё равно очень медленно, тогда как мама восстанавливала поместье, налаживала связи с оставшимися членами Ордена Феникса и заботилась о своих мужчинах. Это было… ну просто. Драко не знал, в какое бы убожество он превратился окончательно, не будь рядом мамы.
Мама.
Нет, кажется, он совершенно сошёл с ума.

Он, вообще-то, обожал её и до этого – когда общался с ней, постоянно, изо дня в день, пока любимый отец был на работе, а она готовила его к жизни в Хогвартс. Как и любой мальчишка, Драко мечтал жениться на маме, и это было абсолютно нормально. Ведь кто ещё любил её так сильно, кроме него? Разве только папа – сильный, умный, хитрый папа…
Обожал её и тогда, когда, будучи мальчиком постарше, оскорблял её – Драко было стыдно перед отцом за свою ненормальную привязанность к матери. Всё-таки он же не маменькин сын, не девочка, не слабый, не слабый… Он слушал, с каким уважением отец говорил о Гарри, и сердце его скручивалось от злой колючей ревности. Поэтому когда мама лезла с такой ненужной сыну заботой, он отталкивал её – и всё-таки любил. Ведь это же абсолютно нормально, для сына…
Абсолютно нормально сравнивать каждую свою девочку с мамой – насколько они похожи, насколько девочка сильна и женственна, насколько готова распластаться для него, любимого Драко, на земле.
Абсолютно нормально – звать маму и думать о ней, когда плохо; всё равно же бессознательно Драко думает, что только мама сможет защитить его от всего навалившегося…

Но ненормально – лежать сейчас, вот в таком положении бессмысленной амёбы, и думать о том, что, наверное, надо дать себе разрядиться, и в качестве разрядки представлять мамин образ…
Это же ужасно, ужасно. Особенно ужасно – для него, и без того бессмысленного, ненужного, неумелого убожества, который даже собственную семью защитить не смог…
Единственный раз, когда он вышел из комнаты, он тут же наткнулся на безобразную сцену: его отец, некогда любимый, а теперь вызывавший брезгливое отторжение, кричал на маму – которая всё так же молча поджимала губы, как и раньше, ничего не говоря ему в ответ. Как будто бы и не было всех этих событий, как будто бы не её лицо обезобразилось морщинами отчаяния, а волосы – сединой; мама всё так же терпела придирки мужа, как и раньше.
Драко в два шага оказался рядом с отцом и толкнул его. Он видел, что он хотел ему чем-то ответить, съязвить, накзаать… но испугался? Да, испугался! Такой же взгляд, каким смотрел он на Тёмного Лорда, только без тени льстивого почтения. Это было ещё хуже, ещё отвратительней, чем нынешнее бессилие Драко; и он произнёс отцу:
- Не смей её трогать.
И затем:
- Я ненавижу тебя.
И ушёл обратно, в свою комнату, чтобы больше из неё не выходить.
Мама нагнала его у порога. Она позвала Драко, и у того липкие мурашки забегали по спине. Он медленно повернулся к ней, одновременно взволнованной и строгой, глядящей на него обеспокоенно и с любовью. Он тут же отметил, что не так уж сильно она постарела, как ему казалось; что морщины эти временные, вызванные в основном бесконечными страданиями на лице и слезами – ведь кожа же от этого морщится, правда? Ну вот…
- Я хочу, чтобы ты извинился перед отцом, Драко. Он ни в чём не виноват, ни раньше, ни сейчас.
Она по привычке продолжала оправдывать мужа, а Драко думал о том, насколько же он ненавидит отца за обиды, нанесённые маме, и о том, насколько ненормальным будет, если он прижмёт её к себе за плечи, оставив на них синяки, и крепко-крепко поцелует… Это ведь будет абсолютно противоестественно. Ненормально.
- Хорошо, мам. Я извинюсь, - сказал наконец-то Драко и позволил себе выдохнуть.
Каким же он был идиотом.
Надо брать пример с мамы.
Надо соответствовать ей и её представлению о настоящем мужчине.
Надо защищать её.
Быть сильным.
Справиться с нанесенными на войне травмами.
Справиться с тем кошмаром, что одолел его после войны; ведь это всего лишь Эдипов комплекс и не более. С этим же как-то живут, как-то его побеждают. Почему у него не должно получиться?

[N.Lupin]

БО-3-151 Лаванда Браун/Гермиона Грейнджер. Сравнение Гермионы с шекспировской королевой. «Пример достоинства без гордости, любви без страсти, нежности без слабости». A+

334 слова

Лаванда читала немного книг. В первую очередь, конечно же, по учёбе – ведь все эти учебники надо было как-то одолеть и понять, а если ты их не прочитаешь, ты этого не сделаешь; потом какие-то магловские книжки… а что тут такого? Они милые. Не все, может быть – она пыталась как-то раз читать книжку своей кузины-магглы, и всю голову сломала, Пруст какой-то. Не понравился он ей. А такие вот, светлые, хорошие, можно про любовь, можно и нет – но главное, чтобы заканчивалось хорошо, Лаванда ненавидела плохие концы. Она-то всегда верила только в хорошие – ведь так правильно, ведь так оно по жизни и должно быть!
Хотя один из серьезных магглов ей даже нравился: у него были не только весёлые комедии, но и страшные, по-настоящему пронзительные трагедии, но такие здоровские и потрясающе красивые, что у девочки спирало дух от чтения.
- «Пример достоинства без гордости, любви без страсти, нежности без слабости», - читает она анализ персонажа, дивной королевы с погибшим мужем, в начальной статье, и видит Гермиону. Глупо это как-то. Ревнует она, что ли?
Но ведь и правда же очень похожа, очень.
- Мой милый Гамлет, сбрось свой черный цвет, - читает она, и видит растрепанную девчонку, отчитывающую впавшего в уныние Гарри. А ведь и правда, она-то может. Пошло бы ей королевское красное платье? Лаванда почему-то думает, что да, невероятно пошло.
- И пусть, Офелия, ваш милый образ окажется счастливою причиной его безумств, - читает она и закрывает глаза: а ведь она так похожа на Офелию, ужас просто! Не Гермиона, она сама. Ужжжасно похожа. А ведь королева считает её милой, это так… здорово. Красивая королева. Офелия наверняка ей завидует, Лаванда почему-то в этом уверена – завидует и восторгается, исподтишка. А этот Гамлет дурак какой-то, всё ноет, ноет…
Она захлопывает книжку, не в силах справиться с чувством восторга от прочтения этой замечательной, удивительной книги.

И всё-таки, почему она так часто думает о Гермионе, выискивает её образы в тех книжках, которые читает, представляет, как она это всё говорит, как красиво бы смотрелась в красном королевском платье?...
Ревнует, наверное. А, может быть, и нет.

[N.Lupin]

БО-3-156 Луна Лавгуд/Рон Уизли В поисках морщерогих кизляков застрять в богом забытом месте. Любоваться солнечным светом.

256

Тот самый неловкий момент, когда ты сидишь в Визжащей Хижине с сумасшедшей девчонкой пришедшей сюда в поисках морщерогих кизляков.
Ничего лучше этого не придумать. Блин.
- Ты часто сюда ходишь, - безразличным голосом констатировала Полумна. Хотя, может быть, он был вовсе не безразличный, а… ну я не знаю. Отстраненный, что ли.
- Какая разница-то? – Она отстраненно разговаривает, а я грубо. Ну, почти. Просто не люблю, когда вмешиваются в мои дела.
Вообще-то хожу я сюда действительно часто – после третьего курса. На самом деле тут даже спокойно… ну, если не смотреть на дыры в полу и крыс. Тут можно было походить туда-сюда, я не знаю. Посидеть, подумать. В Хогвартсе, конечно, классно, но не знаю, лично я уматываюсь вечно со всеми общаться. Даже с Гарри.
Надо, кстати, ему это место как-нибудь показать. Или не надо. Кто ж знал, что Полоумная тоже сюда наведывается?
- Свет красивый.
- Чего?
- Красивый свет. Вон, гляди, - и она махнула рукой в сторону окна, через которое пробивались солнечные лучи. Я взглянул туда: ну да, неплохо. Действительно, красиво.
- Угу, - ответил я, чтоб не молчать. – Красиво.
И всё.
Полумна встала и, не обращая на меня никакого внимания, стала искать своих морщерогих кизляков; я же сидел на месте, размышляя, уйти ли отсюда нафиг или же не париться вовсе?
- Когда придешь в следующий раз, не оставляй тут мусор, ладно?
«Когда придешь в следующий раз». Как будто бы знает, что я в следующий раз приду…
- Ну ладно.
Так уж и быть, приду. Все-таки Полоумная… в смысле, Луна – не самая неприятная компания из всех.

[N.Lupin]

БО-3-175 Молли Уизли|все дети Уизли в полном составе. Семейные будни. (Возраст Джинни при этом от 1 мес. до 1 года.)

392 слова

- Сто пятьдесят плюс двести, плюс двадцать пять… Ох, кажется, этого хватит.
- Молли, дорогая, ты хочешь прям сейчас поехать в город?
- Артур, ну кто ещё этим займётся! Тише-тише-тише, Джинни, не надо так плакать…
- Пошли кого-нибудь из мальчиков. Или давай я сам съезжу.
- Это было бы чудесно, Артур. Ч-ч-ч-ч-ч, моя сладкая, тише, тише, сейчас мамочка тобой займётся… Артур, ради бога, не перепутай, сметана нужна обычная!
- Уааааааааааа!
- О, Мерлин, Рон! Ну что такое, что с тобой, милый? Ох, ты упал, бедняжечка, мама за тобой не уследила… Перси, солнышко, ты не мог бы помочь?
- Да, мама?
- Последи, пожалуйста, за Роном, очень тебя прошу, а то голова кругом уже идёт…
- Хорошо, мам.
- О, Молли, смотри, Чарли с Биллом уже вернулись!
- Ну слава кому-нибудь! Всё, Перси, солнышко, отдыхай. Чарли вернулся, и может посидеть со своими братиками.
- Мам, я и сам могу справиться с Роном.
- Ну, Перси, ты такой занятой… О, что это?! Откуда этот взрыв?!
- Кажется, Фред и Джордж. Мам, может, Билл побудет с ними, а я с Роном?
- Аааа, когда-нибудь я с ума с вами сойду!!! Перси, милый, отдыхай, Чарли с Биллом сами мне помогут. Джинни-Джинни, солнышко, не плачь…
- Мам, отпусти папу, мы все купили уже.
- Ага, заехали по дороге к магглам.
- К магглам? Дети, но это не безопасно!
- О, как они вас приняли? Как там у них всё?
- Артур!
- …прости, дорогая.
- Да всё нормально, мам. Я же говорил тебе, есть у меня деньги магглов, они и не заметили ничего.
- Ну да, кроме твоей обношенной мантии.
- Билл, заткнись. Мам, дай я возьму Рона, а ты отдохнешь.
- А я могу заняться обедом!
- Билл, нет.
- Что значит нет?!
- Ты готовить не умеешь! Мам, скажи ему!
- Мальчики, дорогие, не ссорьтесь! Артур, раздевайся, с обедом поможешь ты. Хорошо?
- …Билл, я был неправ.
- Чарли! Ох, Джинни, ну что с тобой такое… Аааа, ты кушать хочешь, ну пойдём, пойдём кушать… Фред, Джордж, хватит бить Перси! Мальчики, ну вы точно справитесь!
- Мама, иди уже!
- Да справимся, ма!
- Дорогая, все под контролем! Я всё прослежу, обещаю!
- Ох, от этого мне не спокойнее… Ну, милая, мамочка уже идёт! Пойдём кушать, пойдём, не плачь…

Перси с тоской посмотрел на часы: до ночи, когда этот дом наконец-то становился тихим, оставалось ещё полдня.

[N.Lupin]

БО-3-214 Рон Уизли | Виктор Крам. Попытка серьезно поговорить насчет Гермионы. "Да чтоб ты знал - она моя девушка. Вот! И автограф, если можно...".

286 слов

Наверное, это была самая тупая идея из всех, что когда-либо приходили Рону в голову.
- Ты что, думаешь, раз ты знаменитость, тебе всё дозволено, что ли?
Широкие плечи, нахмуренные бровки, нервно дёргающаяся челюсть, сжатые кулаки невероятно длинных рук. Вообще-то это должно было выглядеть грозно, на деле же Рон не знал, на кого он больше похож – на разгневанного морщерогого кизляка или же мужскую версию Плаксы Миртл.
- Талант, тоже мне, нашёлся… Все вы там у себя в Дурмштранге задаваки, хуже нашего Слизерина!
А вот это он хорошо сказал, правдиво так. И в самом деле нереальные задаваки: как приехали в Хогвартс, так и начали нос задирать. Как будто бы они тут самые умные.
- Думаешь, раз ты спортсмен, то все девчонки твои, что ли? Ха, а вот как бы и не так! Если хочешь, спроси у Гермионы!
Оооой, а вот это не стоило ему говорить. Нет-нет-нет, не стоило. Этот придурок же по-любому ей потом всё равсскажет, а ему от неё попадёт.
Хотя ну и что: он же тут парень. И он готов нести ответственность за свои слова.
- И вообще, Гермиона тебе разве не говорила, что мы встречаемся? Нет? Ну так вот, она моя девчонка! И тебе здесь нечего ловить!
Вот тут он молодец – так решительно всё сказал! Так твёрдо! Что, спортсмен, а ты уж думал, ты тут самый решительный и мужественный, да? И молчит так выразительно… Смотри, не расплачься, герой!
- А я вообще пришёл взять у тебя автограф. Жаль, что ирландцы не приехали, их последняя игра была невероятной.
Никогда ещё Рон так не гордился собой. Никогда ещё он не общался со своими врагами так метко-презрительно, не давая им ни единой возможности унизить Рона.

Осталось только отойти от зеркало и найти Крама, чтобы всё это ему высказать.

[HP One String]

Т-75 Джинни Уизли | Невилл Лонгботтом. «Кажется, в кои-то веки ощущаю себя старшей сестрой...»

483 слова

Джинни нравится нянчиться с остальными. Такова уж была её натура; возможно, природа так странно компенсировала то, что Джинни была самой младшей в семье, да к тому же девочка. Единственная среди семерых детей.
В детстве жажда опеки не проявлялась так сильно, однако, становясь старше, Джинни понимала, что ей нужен друг, за которым она будет приглядывать, помогать… решать проблемы, в конце концов. Это для неё оказалось намного важнее, чем для её однокурсниц – поцелуи с мальчиками; в конце концов, рано ей ещё о мальчиках думать, а вот о друзьях – самое время.
Самым идеальным кандидатом на роль такого друга был, конечно, Гарри Поттер – ходячая головная боль всего факультета, всяких злодеев и мира в целом. Но, во-первых, он был мальчиком, старше неё самой, и поэтому относился к ней несерьезно (наверняка тут ещё замешан и Рон: Джинни была уверена, что брат заставляет Гарри относиться к ней как к маленькой девочке, фу!). А во-вторых, Джинни уже на тот момент знала, что он станет в будущем её парнем, а парни, как известно, требуют особенного к себе отношения…
Дружить таким образом с девочками Джинни не представлялось возможным – она вообще не очень хорошо общалась с девочками, и не знала, о чём с ними разговаривать и как себя вести. Ведь у неё было шестеро старших братьев и ни одной сестры, а из друзей – только подруга Рона, Гермиона…
Так кто же может стать её лучшим другом?...

В поисках такого человека девочка неожиданно для себя сблизилась с Невиллом Лонгботтомом, одногруппником Гарри. Милый, трогательный, очень вежливый и душераздирающе застенчивый грифиндорец с трогательным взглядом и робкой улыбкой – и как она сразу не догадалась, кто может стать её другом?
Они и подружились очень забавно: он в Большом Зале уронил на неё какой-то котёл, встревожился и начал бурно извиняться. Джинни ему сказала, что всё в порядке, она не в обиде, нечего так убиваться.
- Извини, - повторил мальчик. – Я вечно что-то делаю не так.
Это было произнесено буднично, без всякого надрыва и жалкой слезливости, как будто бы Невилл всего лишь констатировал факт. Но Джинни зацепилась за эти слова: она вскинула голову, посмотрела на растерявшегося стершекурсника и произнесла:
- Что за глупости! С чего ты так думаешь?
Невилл растерялся, начал путано объяснять – что-то про бабушку, неудачи во всём, родителей, успеваемость… Джинни слушала его и мысленно поставила перед собой цель: заставить этого хорошего и несчастного парня поверить в себя и стать сильней… Для начала, конечно, ему надо было перестать обвинять себя во всех бедах мира. Затем – хвалить себя, по чуть-чуть, понемногу, постепенно… пока это не станет само собой разумеющимся. Конечно же, она ему в этом поможет, станет для него опорой, лучшим другом, если у него ещё их нет…
У него наверняка очень много бед, с которыми Невилл сам, один, не справится. И она постарается стать для него самым замечательным другом, который бы помог ему стать хоть немного более уверенным в себе…

Правда, Джинни чувствовала, что ведёт себя, скорее, как старшая сестра, а не лучший друг, но в конце концов – почему и нет?

[HP One String]

Т-21 Гермиона Грейнджер/Луна Лавгуд. Луна пытается рассказать Гермионе, о чем поет ветер. (Romance)

254

Гермиона стоит и всматривается в горизонт , наблюдая как она потом пощетает за самым волшебном закате в ее жизни . За ее спиной разворачивается шумная , веселая и такая икренняя "свадьба Уизли " , там веселятся родные ее сердцу люди собирая последние крупицы радости перед редстоящей войной . А вот она веселится не хочет , ей надо просто подумать , собраться с силами и найти частички храбрости в себе .
- Ты слшушаешь ветер ?- раздался легкий и мечтательный голос за ее спиной .
- Ой , Луна это ты ? Я тут просто стаю .
- Зря , на твоем месте я бы наслодилась пением , ветер расказывает сегодня чудесную историю - Лавгуд встала ря дам с Гермионой .
- Странно , а я ничего не слышу .
- Это потому что ты не слушаешь , попробуй вот так - белоснежная ладонь когтевранки взяла в свои холодные объятья ладонь Грейнджер- просто прислушайя .
- Я слышу лишь гул листвы .
- Тогда побрубуй так - девушка встала перед Гермионой , легко провела своей холодной ладонью по ее волоам и кончиками пальцев обеих рук докаснулась до ее щек , и медленно докаснулась губами до губ девушки - Теперь слышишь ?
- Слышу , ветер поет о любви .
Легкая улыбка тронула губы Полумны .
- Теперь нам пора идти .
- Почему ? Давай еще немного послушаем ветер .
- Ветер поет о том , что приближается опасность - на губах девушки играла все таже грустная улыбка .
Через минуту на них напали .

[Гость]

ПГ-85 Сириус Блэк|(/)Джеймс Поттер "Он такой же, как ты" А-

310 слов

от автора

очень долго смотрела на заявку и не удержалась. надеюсь, исполнение не выпилят за много слов. извиняюсь перед администрацией, если что.
по канону зеркальце не работает с умершими, но у меня зеркальце рандомно срабатывает вибрацией, если оба человека страстно желают быть рядом, увидеться.

Have you ever had a feeling
That we're not alone?

M83 – I Need You

Когда Сириус чувствует, что его будто куда-то утаскивает, он сразу же всё понимает. Он опускает ладони на плечи Джеймса:
- Это происходит.
- Ты серьёзно?
Сириус вытаскивает из кармана зеркальце Джеймса - вибрирующее сильнее, чем обычно, без остановки; Джеймс говорил, что оно сработало лишь единожды, сразу после его смерти, когда Сириус, очевидно, пытался докричаться до него. Когда Сириус упал за Арку и очутился здесь, зеркальце не то, чтобы утратило для Джеймса свою актуальность, но Сириус постоянно просил в него посмотреть, и Джеймс всё понял - он просто отдал его Сириусу. Зеркальце помогало Сириусу осознавать, помогало смиряться, помогало мысленно не тащить Гарри сюда и самому не рваться обратно. Вечная темнота внутри этого кусочка стекла почти остужала его пыл, он был готов просидеть здесь несколько веков, чтобы снова увидеть Гарри и обнять его, но вибрация каждую ночь говорила о другом - Гарри ждать был не готов и всеми силами тащил его обратно, с присущем ему упорством. Поэтому Сириус ждал. Сириус ждал, и оно случилось, и теперь он вкладывает зеркальце в ладонь Джеймса:
- Я скажу Гарри, что оно осталось у тебя. Мы обязательно попробуем снова, и разрази меня молния, если оно не сработает.
Джеймс стискивает его в объятиях, как спасательный круг:
- Не смей возвращаться сюда раньше, чем через много-много десятков лет. Оставайся живым, оставайся с Гарри, ты слышишь меня?
Сириус обнимает друга за за плечи:
- Помнишь, что я тебе говорил? Он такой же, как ты, Джеймс, - Джеймс, однако, думает, что его сын, слава Мерлину, гораздо лучше, умнее него, и Сириус об этом знает. - У него всё получается, и я обязательно присмотрю за ним. Всё будет хорошо, вот увидишь.
Джеймс кивает, и через мгновение раздаётся хлопок; Джеймс Поттер остаётся наедине с утихающим зеркальцем и гордостью за сына. Гарри с Сириусом смогут то, чего у него самого не получилось - снова жить, снова быть живым.

310 слов с эпиграфом (текст 298 слов)

[Гость]

ПГ-3 Алиса Лонгботтом/Фрэнк Лонгботтом, аврорская рутина.

237 слов

237 слов

Проснуться раньше мужа, приготовить завтрак и бегло пробежаться по заголовкам "Пророка" прежде, чем Фрэнк, сев напротив и улыбнувшись, невербальным заклинанием перенесет газету на свою сторону.

Бежать на вызов среди первых, слыша позади бурчание Фрэнка и Джеймса: плохо, очень плохо, когда супруги, сломя голову, несутся быстрее всей планеты навстречу неизвестному и опасному. Подмигнуть Лили и посмеяться над медлительностью Фрэнка, зная, как бедняга смутится. Ну и пусть.

Услышать, как громко, неистово громко ухает на уровне горла сердце, когда зеленая струя из палочки Долохова проносится всего в миллиметре от виска. Услышать полный боли крик Фрэнка. И не знать, чего ты испугалась больше.

Неловко топтаться на пороге спальни, опираясь рукой о косяк.
— Ты могла умереть! Снова! — и чувствовать, как раскалывается голова от этих очередных восклицаний. Фрэнк подмечает это весьма вовремя, подходит и приподнимает за подбородок. Пальцы у него теплые, мягкие.
— Ты бледная, — тихо говорит он. — Все в порядке, ну, не считая того случая?

— Да. Это просто усталость. Как-то накатило, да еще новость про Боунсов. Кусок в горло не лезет — тошнит от одного запаха. Это все уста...

Смотреть друг на друга долго, не веря, удивляясь, ужасаясь и радуясь одновременно. И вновь чувствовать сердцебиение на уровне гортани.

— Все будет хорошо. Мы справимся, — твердо произносит Фрэнк, кладя ладонь ей на живот.
Радоваться этой уверенности в его голосе, такой любимой. Такой необходимой.

На следующей рейд бежать уже позади всех под строгим взглядом Фрэнка.
Они точно справятся.

[Гость]

ПГ-96 Френк Лонгботтом/Алиса Лонгботтом; Пойти на поправку из-за новых разработанных лекарств.

240 слов

Март, 23, 2018
Сестра Клэр научила меня занова держать перо. Надо все записывать, сказала она, и что-то еще про новые лекарсва. а еще мы с ней прошли букварь, правила чтения слагов, и сегодня я прочитала Фрэнку вслух его любимую сказку Бидля. он стал говорить. сказал "спасибо Клэр".

зашел Невилл и Августа. он многа говорил про свою работу в школе, Августа улыбалась и обнимала Фрэнка.

Невилл так вырос. как и почему я это прапустила?


Май, 12, 2018
Перечитала все записи, с самой первой до последней. Посмеялись вместе с Фрэнком над моими ошибками. А свой дневник пока читать не разрешил. Вредина.
Ошибок нет, но пишу я очень и очень медленно. "Н" и "Б" как-то западают, неровные выходят, я иногда минуту вспоминаю, как их писать. Учитывая, что первая буква есть в имени моего сына, а вторая — в нашей фамилии, это кажется нелепым. Смешным.

Противные зелья со вкусом серы пью теперь меньше. Фрэнк пошутил, что это растолчённые "Берти Боттс".


Июль, 25, 2018.
Фрэнк не разрешает мне читать прошлые выпуски газет, хотя сам прочитал все. Даже "Придиру"! "Придиру"! Говорит, я расстроюсь. Зато с удовольствием делится со мной свежей газетой после того, как прочтет её сам, так что я получаю "Пророк" изрядно помятым и с решенным кроссвордом.
Вредина.
И решает он их не выводящимися заклинаниями чернилами! (зачеркнуто)

Скоро день рождения моего Невилла, и мы с Фрэнком ломаем голову над подарком. Августа, заплетая мне волосы, сердито сказала, что ничего не нужно.

Что теперь у него все есть.

[Гость]

ПГ-96 Френк Лонгботтом/Алиса Лонгботтом; Пойти на поправку из-за новых разработанных лекарств.

407 слов
Серое ничто отпускало неохотно, или это он расставался с успокоительным маревом неохотно. Не хотел боли быть собой, когда уже так возможно казалось не чувствовать больше ничего… Открыл глаза, он на самом деле открыл их, очутившись прямо посреди реальности, и заорал бы, как кричал, в первый раз явившись в этот мир, если бы чья-то рука не зажимала ему рот.
- Ш-ш-ш, - прошептала женщина, наклонившаяся над ним. – Не давай знать, что ты очнулся.
Судорога прошла по телу, но крик удалось сдержать, он как будто умел это делать, забытый навык вернулся, потом и боль удалось подавить, совладать с нею.
- Узнаешь меня? – спросила женщина, и он сразу понял: да. Реальность возвращалась огромными пластами.
- Вы Эмми, мама Алисы. Что с ней?
Губы женщины болезненно сжались, прежде чем она прошипела:
- Я Алиса.
Он закрыл глаза.
- Что с тобой?..
- Это просто время. Много лет прошло. Мы были без памяти, - она шептала едва слышно, и он дернулся, подумав, что кто-то рядом…
- Спокойно, тихо… В палате мы одни, просто не шуми, тогда никто не придет. Мы в Святом Мунго. Много лет без памяти, потом пришел целитель с новым подходом, попросился к нам, со мной было три дня назад, - быстро шелестел ее голос. – Жаль, я подала вид, что очнулась, не знала, не могла сообразить еще… Он был в восторге, все время болтал. Я симулировала ухудшение, как только поняла, что происходит… У власти кто-то непонятный. Волдеморт или его последыши. Террор.
- Что с мамой? Невилл?
- Невилл жив. В Хогвартсе, но оттуда теперь вроде сложно выбраться. Новая власть хозяйничает. С твоей мамой не смогла связаться. Нельзя показывать, что нам стало лучше – пока нас списали со счетов, но если что… сам понимаешь. Целитель нам зла не желает, но он же старается ради профессионального успеха, его всерьез никто не принимает, ему нужно будет признание коллег, он не станет утаивать…
- А в аврорате?.. Амелия?
- Убита. Аврората, по сути, больше нет. Руфус мертв. Аластор тоже. Альбус…
Фрэнк открыл глаза, глядел в потолок и слушал, подавляя подступающие судороги. Алиса, запыхавшись, заговорила помедленнее. Мертвы или вне досягаемости все их контакты… их друзья. Отвернуться на мгновение, повернуться обратно и не найти на старом месте больше ничего. Из госпиталя надо немедленно бежать. Завтра, если удастся. Надо решить, как отвести глаза персоналу.
- Завтра мне станет получше? – вопрос нечаянно вышел жалобным, и Алиса чуть запнулась, так, что он понял: нет. Значит, и ей не стало… он потянулся погладить ее по волосам. Значит, передышки не будет.
- Все в порядке, - прошептал он. – Мы в строю.
- Да, - она быстро утерла глаза. – Все в порядке.

[Гость]

Ф-4 Беллатриса Блэк|Андромеда Блэк|Нарцисса Блэк, "Трое тянут волшебные нити, свечи плавятся на алтаре." А+

360 слов.

Первой вступает, вопреки обыкновению, не младшая, а средняя. Привыкшие к работе пальцы умело скатывают волокна, смачивают, скручивают в нить, определяя характер будущего узора. Полотно будет тонким и светлым, но несколько колючим на ощупь, и будет способно менять оттенки рисунка. Дар первой сестры – жизнь, рождение, созидание.
В глазах Андромеды – пойманные в ловушку солнечные лучи, в памяти о ней – тепло рук и мягкость голоса. Поначалу Андромеда для нее – весь мир, уютный и родной. Вырастая, она пожелает покинуть этот оплот детской беззаботности, и та примет ее решение, как принимали многие матери до нее.
За средней нить подхватывает младшая, тянет, изящными движениями кисти наматывает на веретено. Витки пряжи неровно накладываются друг на друга, пересекаются, путаются, но прядильщице нет до этого заботы – она делает свою работу так, как считает нужным. Дар младшей сестры – путь, движение, судьба.
Взор Нарциссы – холодный, пытливый и пробирающий до костей. Казалось, за мгновение она способна разделить ее на составные части, заглянуть в саму суть и не обделить ни одну мелочь пристальным критичным вниманием. Нарцисса не спрашивает ее мнения или позволения, не показывает своего одобрения и разит ледяным безразличием. Но все же помогает, в своей собственной манере: старший аврор намекает ей, курсанту, о поручительстве влиятельной особы, в день свадьбы ее сейф в Гринготтсе пополняется увесистым мешочком, а в день рождения сына над колыбелью вешают подаренный оберег.
Нить у младшей забирает старшая. Ее обязанность коротка – резко и безжалостно щелкают ножницы, обрубая кудель, и в груди разливается темное чувство удовлетворения. Дар старшей сестры – смерть, разрушение, закономерное и неизбежное завершение.
Беллатрикс так безумно похожа на ее мать, что она на мгновение впадает в растерянность, видя в ее взгляде темные угли ненависти . Этот миг промедления стоит ей жизни: порывистый взмах волшебной палочки – и бледное лицо озаряется фанатичной радостью еще до того, как зеленый луч входит в ее грудь и обрывает жизнь.
Три мойры, примерившие чужие личины, заканчивают рукоделие и разглядывают в свете пламени получившийся гобелен. Печален итог: слишком мало они спряли, слишком недолго сияла нить, а узор, едва успев оформиться, тут же выцвел. Но не дано им исправить содеянное – веретено Ананке знает свое дело и не терпит изменений от пристрастных богинь.
Свечи на алтаре плачут восковыми слезами.
Сестры Блэк не глядят друг другу в глаза.

[Гость]

Ф-70 Нимфадора Тонкс/Гермиона Грейнжер "Не бойся, кошмар растает к утру" А-
559 слов
Тонкс жила не оглядываясь, дни путались событиями в её разноцветных волосах, летели мимо. Дни, до отказа наполненные близкими лицами, до судорог - важными целями и до потери себя - желаниями.
Иногда всего этого было слишком много для головы Тонкс, и та начинала болеть, словно вот-вот расколется. И тогда люди вокруг переставали быть близкими друзьями, а становились окружающими её, сжимающими плотное кольцо чужаками. Поставленные цели теряли важность и давили на плечи тяжёлым грузом. А желания заполнялись пустотой. Волосы её тускнели и висли безжизненными прядями вдоль уставшего лица.
Но Тонкс была бравым солдатом, храбрым воином, она поднималась и со смехом бросалась в бой со своей внутренней тьмой. Только со временем ей стало казаться, что эта битва никогда не закончится, что она всегда будет вынуждена бороться с самой собой ради своих принципов и идеалов. И пока те оставались непоколебимыми, не убывала и её уверенность в себе.
Но однажды она оступилась, всё началось с мелочей, ведь именно в них прячется дьявол. Раз - побоялась поспорить с начальством, два - не решилась вступиться за друга, чьё мнение было в меньшинстве, три - отложила на потом важное дело, четыре - разрешила себе отказаться от парочки целей. И вот она уже обнаружила себя увязшей в сомнениях, ослабевшей, потерявшей свои ориентиры, проигрывающей.
И когда невозможный глубокий цвет её глаз стал выцветать до прозрачного и водянистого, появилась Гермиона. В доме на Гриммо, где все они совещались во время собраний Ордена, в этом мрачном и нелюбимом месте она нашла свою опору в маленькой самоуверенной девушке.
Гермиона была из тех, кто вытирая пятнышко со стола, незаметно для себя может вымыть весь дом. И Тонкс была ей за это благодарна. Всё началось с неуютной тишины, с внимательных умных глаз и вежливого вопроса "как дела?", а потом вдруг Тонкс обнаружила себя захлёбывающейся словами и переживаниями. А на следующее утро проснулась с огненно рыжей волной волос, стекающей с кровати на пол и чистой душой.
С тех пор, раз пробравшись внутрь её души и наведя там порядок, эта маленькая девушка более не покидала её. Совы сновали из Министерства Магии в Хогвартс, сжимая в когтях аккуратные свитки, исписанные убористым почерком Гермионы и потрёпанные листики с прыгающими смешными буквами Тонкс.
В этот раз после совещания в одной из комнат дома Блэков Тонкс обнимала её, оборачивая рукой её вздрагивающие плечи, зарываясь в успокаивающем жесте в облако пушащихся волос. Гермиона рыдала беззвучно, уткнувшись лбом в острое плечо Тонкс, и та укачивала её, как укачивают детей.
Всё напряжение прошедших дней выливалось в этом немом плаче. Вина перед родителями и страх за них смешались в жгучую растраву, а ужас и неопределённость будущего терзали её, натягивая внутри дрожащие струны нервов.
Гермиона успокаивалась долго, словно малыш, всхлипывала на вдохе, сотрясаясь и вздрагивая. Время перевалило за полночь, а Тонкс всё продолжала углаживать и успокаивать её. В конце концов та затихла, утомлённая истерикой, и, кажется, задремала.
Сжимая её расслабленные плечи, осязая округлый изгиб спины и маленькие девичьи ладошки, Тонкс вдруг снова почувствовала себя самым сильным бойцом, самым храбрым солдатом на свете, как будто под ногам её вновь возникла опора.
- Не бойся, кошмар растает к утру, - пробормотала Тонкс, касаясь губами трогательного тёплого пробора, и кудряшки защекотали её вздёрнутый нос.
Вокруг зашевелились отрастающие длинные пшеничного цвета пряди, укрывая Тонкс лопатки, спускаясь до пола, сплетаясь с волосами спящей в её руках Гермионы.
- А если начнёт подступать, - зашептала Тонкс, - спрячешься в волосах моих как в лесу, и тогда тебя злые демоны не унесут.

[Гость]

Ф-29 Гермиона Грейнджер/Луна Лавгуд. Встреча спустя несколько лет в магловской археологической экспедиции, А-

260

Гермиона, глубоко вздохнув, тяжело оперлась на лопату. Пот струился по вискам, щекам, заливал легкую летную майку, которую ей дал начальник экспедиции. Когда она узнала, что магловские ученые собрались на раскопки как раз туда, где в последний раз видели хроноворот Ровены, она тут же записалась в добровльцы.
Гермионе, как никому, тяжело далась вторая магическая. Она потеряла многих, очень многих. Кто-то погиб, кто-то пропал без вести. И чтобы не свихнуться, не наложить на себя руки, она отправилась с этой шутовской экспедицией. Искать, найти и исправить.
Многие копатели уже давно засели у костра, развлекая девчонок из деревни неподалеку археологическими байками. От костра слышался веселый смех и гитарные переливы. Гермиона решила, что на сегодня она больше не в состоянии ничего сделать, бросила лопату и медленно побрела ко всем.
На большом камне возле костра сидела девушка и играла протяжную песню о любви, войне, и ненависти. Её белые как снег волосы спадали по плечам, перехваченные на лбу яркой лентой. Разноцветное, балахонистое платье, ожерелье из пробок, глубокие серые глаза.
Сердце будто сошло с ума, готовое вырваться из груди. Гермионе хотелось закричать, завыть, броситься к ней, обнять так крепко, как никогда не обнимала. Не решалась. Найти теплые, мягкие губы, своими, и целовать, целовать, целовать, за все годы в разлуке, за все годы, когда она думала, что Луна давно не здесь, не с ними.
Сердце рвалось к ней, а Гермиона стояла неподвижно в ночной тени и тяжело дышала. Кто знает, что с стало с памятью девушки, вспомнит ли она. Губы шепчут родное: "Луна", а ноги стоят на месте. Ничего, теперь она от неё никуда не пропадет. Гермиона не позволит.

[Гость]

Ф-99 Чарли Уизли/Луна Лавгуд."Твои волосы пахнут мёдом".

201 слово

Дракончик мельтешил перед глазами - блестящий на солнце, радостный и бестолковый комочек чешуи и ртути. Не успел глаза открыть - а уже летает, бесится с первыми утренними лучами и поджигает(маленькими и еще слабыми струйками) - все, что увидит и все, до чего дотянется.
Звуки мимолетных пожаров будят Чарли и Луну. Луна приподнимается на подушках, рассеянно хлопает глазами, пытаясь уследить за перемещениями маленького зверя. Не привыкла еще к огнедышащим и столь ранним пробуждениям. Чарли менее подвижен. Открыл глаза - ничего не горит, можно спать дальше, и с головой в одеяло закутаться. Луна недовольно хмыкает, а маленький дракон, учуяв, что хозяева проснулись, спешит к ним. Шкаф по дороге встал - опалить огнем, стол - огнем, любимая хозяйка - почему бы не дохнуть дымом прямо над ее головой?
Лишь приблизившись к Луне, Юн немного успокаивается. Усаживается ей на плечо, деловито нюхает ее волосы, даже пробует на вкус и лижет, как кошечка.
Наконец, взлетает - уже не так резко и рвано, а плавно и спокойно, и устремляется к кормушке. А там можно и на боковую, устал, наверное, от безумных полетов.
- Это потому что твои волосы пахнут медом, - сонно бормочет Чарли.
Луна ныряет под одеяло и прижимается к любимому. Она - на своем месте.

[Гость]

Ф-97 Студенты Хогвартса. Под веянием молодежной моды некоторые студенты становятся приверженцами различных субкультур

230 слов

-Гарри, когда ты уже купишь себе нормальный свитер, а не эти обноски?
-Гермиона, это гранж! Ничего ты в моде не понимаешь, - хмыкнул Гарри, сверкая серьгой в брови.
-Луна, а ты не простудишься босиком?
-Дети цветов не носят обувь, Гермиона, - потусторонним голосом сказала Луна и запела «All you need is love». От неё отчётливо пахло марихуаной. «Неужели своей дури мало?» - подумала Гермиона.
-Малфой?.. - все прочие слова застряли в глотке.
-Чёрный Дракон Хаоса, Грейнджер, - поправил Драко. - И да, я одет как истинный гот, и даже готичная татуировка у меня есть, и вообще, иди куда шла и не мешай мне предаваться мыслям о смерти.
«Чёртов Пожиратель, даже не скрывается», - разозлилась Гермиона.
Хогвартс заполонили представители самых разных субкультур, даже квиддичные фанаты теперь ходили в клетчатых рубашках и кедах Fred Perry и называли себя хулиганами. Лаванда и Парвати стали гламурными кисами, Рон поставил ирокез («Да, я нашёл эти ботинки на помойке, и мне насрать, что ты об этом думаешь!»), Панси Паркинсон превратилась в эмо («Чёрный Дракон Хаоса опять гулял с Гринграсс! Секо Минима! Секо Минима! Правда, милые порезы?»), и даже Хагрид где-то нашёл мотоэкипировку своего размера («Дыкть это... близнецы подогнали. И заколдовали, агась»).
Ошеломлённая разгулом кошмара, Гермиона брела по коридору. Навстречу ей шёл директор, звеня колокольчиками в бороде.
-Добрый вечер, мисс Грейнджер! Милые колокольчики, не так ли? Меня любезно просветили, что сейчас это называется фрик...
Гермиона потеряла сознание.

[Гость]

Ф-86 Северус Снейп/Гарри Поттер "Если говорить о несбыточных желаниях, я хотел бы выжить, чтобы...".

369 слов

Смерть персонажа, ангст и ваниль

В отделении интенсивной терапии всегда неспокойно. Но в палате Снейпа стоит почти гробовая тишина.
Сам Снейп бледный, как простыни на кровати, сидит с трудом, опираясь на подушки. Он еле слышно хрипит, когда вдыхает воздух. Руки покоятся на одеяле.
Гарри сидит напротив в кресле. Он уже освоился в палате, его кружка с холодным утренним чаем стоит на прикроватной тумбочке. На спинке кресла висит клетчатый, шотландский плед, в который Гарри кутался в прошлую, в позапрошлую и позапозапрошлую ночи. С тех пор, как Гарри принес еле живого Снейпа в больницу, врачи так и не смогли его выгнать из палаты. А силой выводить героя войны не решались.
Сквозь сон и стоны Снейпа Гарри слышал, как кто-то из врачей сказал:
- У Гарри Поттера безнадежный случай. Оставьте его.
С этим Гарри был согласен. Снейп стал краеугольным камнем гарриной жизни ещё на первом курсе, в день распределения. Никто не занимал мысли Гарри так часто, даже Волдеморт.
От скуки Гарри складывает оригами журавликов и рассказывает Снейпу историю о японской девочке Садако, которой не хватило нескольких журавликов до тысячи. Тогда она могла бы загадать желание.
Снейп слушает историю отстранено и безразлично, но в какой-то момент, услышав про желание, оживляется:
- Если говорить о несбыточных желаниях, - его хриплый голос прорезает стерильность больничного воздуха. - Я хотел бы выжить, чтобы...Гарри.
- Чтобы что? - Гарри подается вперед, чтобы расслышать. Но Снейп вместо этого повторяет его имя. И снова. Его имя звучит со всех сторон. Гарри вздрагивает и проваливается в темноту.

В отделении для безнадежных больных всегда тихо. Тишину нарушают только Рон и Гермиона.
- Гарри, Гарри!
- Он вас не слышит, мистер Уизли, - спокойно говорит врач, хотя он говорил это уже десятки, сотни раз. - Мистер Поттер в коме.
Гермиона извиняется за шум. Гарри в коме с тех пор, как доставил в больницу тело профессора Снейпа. Он едва донес тело до порога и упал в обморок. Сначала врачи думали, что это магическое истощение. Но время шло.
Уже прошли поминки по всем, кто погиб в Битве и на войне. С почестями похоронили директора Снейпа. Отгремел бал в честь победы и восстановления Хогвартса. А Гарри всё ещё лежал в коме, в отделении для безнадежных.
- Если говорить о несбыточных желаниях, - тихо шепчет Гермиона, - я хочу, чтобы ты выжил, чтобы это было не зря, Гарри. Его жертва. Чтобы не зря.

[Гость]

ПГ-75 Северус Снейп|(/)Гарри Поттер. "Я буду присматривать за тобой"

225

(От лица ОМП)
Я в нашем переулке всех знаю, как этот хмырь лавку снял, сразу заглянул к нему. Ну как лавку - комнатёнку с окошком, оно же и прилавок. Прихожу, он на карачках с тряпкой ползает, патлами немытыми пол метёт, рукава закатаны, и метку пожирательскую как нельзя лучше видно. Свернул я ногой ведро, поднял он гнусную рожу. Ба, да это ж Снейп. Мы люди простые, Хогвартсов не кончали, но "Ежедневный пророк" прочесть в состоянии.
- Что, - говорю, - сука, всегда на правильной стороне? Смотри, лишенец, я буду присматривать за тобой.
Смотрит так, сейчас мантию подожжёт, и молчит. Это потом я узнал, что магия у него восстановится, а голос...
Ушёл я, но как только у нас гадость всякую тайком продавать стали, вернулся с ребятами. Перерыли ему всю "лавку", поколотили всё, рассыпали. Стоит, весь трясётся, но не со страху, со злости.
- Жалуйся, - говорю, - хоть Гарри Поттеру.
А он вдруг спиной по стеночке съехал, да смеется, смеётся...
Это потом уж я узнал... Да ещё как узнал-то...
Ходят к нему ночью, ребята сказали. Не иначе за товаром.
Ну мы и вломились ночью, всем скопом. Чтоб накрыть. Колдокамеру ещё с собой взяли. Он же в своей лавке дневал и ночевал, и Гарри Поттер туда к нему захаживал. А он не жаловался, нет, гордый, и переезжать в его особняк, на сладкие хлеба, не собирался. Ну, ввалились мы, а у них там всё интересно, Поттер Снейпа посреди лавки разложил и старается, только ноги у него на плечах подпрыгивают. А мы и поняли не сразу, орём, колдокамера щёлкает...