Я вообще-то очень добрый. Я хочу в саду сидеть, чтобы упитанные, тугие кролики вокруг скакали, гладить их хочу и кормить… А судьба так все поворачивает, что вокруг мудаки, мудаки, мудаки и никаких кроликов! (с)
А-96 Флер Делакур/Джинни Уизли "Мне нравятся твои веснушки, но не ты." А+
Здесь и сейчас – отчего-то Уизли оказалась зажатой в углу женского туалета, и отчего-то эта ледяная пустота глаз Флер высасывает душу, как поцелуй дементора.
- Мне нравится…- картавит Флёр, и Джинни хочет рыдать от страха – так пугает ее дыхание Делакур на своем лице.
- Я?
Флер усмехается.
- Мне нравятся твои веснушки, но не ты.
Джинни понимает, что действительно теперь никогда не выдохнет.
94 слова
Немного непривычная Флёр, но вообще понравилось, очень *_*
довольный читатель
Светлые длинные волосы отливают всеми цветами драгоценных камней. Голубые глубокие глаза заглядывают в самую душу чуть насмешливо
и высокомерно. И пахнет от француженки сладко-сладко... и так же ноет низ живота у Джинни после долгого чувственного поцелуя в
кладовке под лестницей. Кажется, они что-то опрокинули, и в воздухе играют острые нотки чего-то.
Флёр проводит кончиком языка по шее Джинни, посылая сладкую дрожь предвкушения, целует уголок рта, обхватывает нижнюю губу,
посасывая, прикусывает чувствительную кожу... Скрыв взгляд за длинными ресницами, Джинни любуется любовницей. За стенкой слышно,
как Молли напевает, готовя обед.
Джинни нежно обхватывает сосок губами, Флёр открывает рот, выдыхая, и закусывает губу. Кожа Флёр очень светлая. Вся она будто
сливочная и сладкая на вкус, даже там, внизу.
Вытерев рот тыльной стороной ладони, Джинни чмокает Флёр в губы на прощание, до следующего раза. Флёр опускает ногу, которую
всегда ставит на противоположную полку, чтобы было удобнее, а ощущения острее.
- Повторим вечером? - деловито спрашивает раскрасневшаяся Флёр почти без акцента.
- Я настолько хороша? - самодовольно усмехается Джинни.
- Мне нравятся твои веснушки, но не ты.
должно быть, я придираюсь >_<
Автор2, я негодую по поводу количества слов. Это одно. А еще я ПыПыКаСю Гелату. Фраза вырвана вообще. Вот. Но все равно спасибо.
Заказчик
А мне второй всё же немного больше понравился
Вейла не должна ни к кому привязываться. Очаровывать, флиртовать, влюблять - но не привязываться. Это крах, конец, обрыв, никакой больше свободы, никакой магии, все кончится, едва твоя привязанность станет чуть сильнее, чем должна быть. Флёр Делакур хоть и не была чистокровной вейлой, но любви с детства боялась, как огня.
Хотя, конечно, это не любовь. Нет. Это привязанность. Это желание. От них надо избавляться.
-Джинни. - говорит она томно. - Мне нравятся твои веснушки, но не ты. Жаль, в моей семье нет рыжих, я бы и сама не отказалась от... Oh!
Оказывается, пощечина - это совсем не больно. Щека горит, на ее бледной коже так явно отпечатывается след от удара. Маленькая, глупая Джинни, тебе не идет эта ярость.
И вовсе это не привязанность. И совсем ей не больно. Не хочется догнать, сказать правду - какую еще правду, разве она лгала?
И умереть тоже совсем не хочется.
Что за глупости.
первый автор)
спасибо ^^
Gella von Hamster
ну восприятие персонажей у всех своё) спасибо))
Гость 3
- Мне нравятся твои веснушки, - бормочет Флер и нежно гладит щеку Джинни. В такие моменты Джинни кажется, это – по-настоящему, это – правильно и хорошо, это – честно. Джинни не может удержаться и сильнее прижимается к тонкой, ослепительно-красивой Флер.
- Мне нравятся твои веснушки, но не ты, - Флер уходит в свой мир дорогих шелков и французских духов, а Джинни смотрит ей вслед и даже не может закричать.
Автор4, самый однострочный из этих однострочников х))) Спасибо. Откроетесь?
Третий, ага.
Gella von Hamster Спасибо)
129
Флер не сводит взгляда с Джинни Уизли, но в ответ на насмешливо приподнятые брови только бормочет, внезапно смутившись:
- Мне нравятся твои веснушки, но не ты.
Флер застывает в дверях, по кухне разносится аромат рождественского пирога, Джинни оборачивается, завязывая фартук за спиной - пушистая рыжая прядь скользит по плечу.
Флер зажмуривает глаза и шепчет едва слышно:
- Мне нравятся твои волосы, но не ты.
У Билла веснушки и рыжие волосы. И он - не Джинни. Флер отчетливо понимает это, пожалуй, слишком отчетливо.
Она рыдает в одной из крохотных спален коттеджа "Ракушка". Замужняя женщина, подумать только.
Но стоит в комнату заглянуть гостящей у них Джинни, как Флер выпрямляется и холодно улыбается, и на нежной коже ее не видны слезы.
- Мне нравится твой брат, но не ты.
- О, заткнись. - Бормочет Джинни, прежде чем поцеловать Флер.
Флегма – последний человек, у постели которого хотела бы находиться Джинни. Но она беременна, а Билл погиб там, в Хогвартсе. И это были ее первые слова за прошедшие 3 недели. Ничего, она подождет. Ребенок брата появится совсем скоро.
45
Робкое, доверчивое:
- Я тебя люблю.
Уверенное, безапелляционное:
- Мне нравятся твои веснушки, но не ты.
Растерянное:
- Но у меня ведь нет веснушек, Джинни...
И холодное, подводящее черту:
- Вот именно.
И се, единожды бысть глад великий по земле Аглицкой. Особенно Уизелов затронуло, они и в обычное время из чистокровных беднейшими были. А в тот год – и куры передохли, и хлеб закончился, и ни крошки в их доме съестного не осталося, только вода, дабы голод все глушить, пока смерть не приидет. И Уизелы хором возрыдали, и к Дамбигадычу, деду якобы доброму, о помощи возопили. И призвах Дамбигадыч Севку Поганого, и наказал ему строго, еже Уизелов насытить или хотя бы смерть им легкую обеспечить.
И задумался Севка Поганый, и нашед решение на задачку сию нелегкую. Бабы бо знали, что уд у Севки был размера исполинского, но все равно ни одна и близко подходить не желала. Дело бо не в настоящем размере было. Скопился бо за много лет там творожок подзалупный, и смердел зело, и размер уда раздувал до огромного. И вывалил Севка на сковородку творожок смрадный, и запеканку сотворил для Уизелов. Не забыл и сахара добавить в количестве, еже запах сей тошнотворный заглушен да будет. И подали это дело Уизелам как запеканку творожную, и схарчили они его с благодарностию. И продлила сия вещь им житие на неделю, не менее. А у Севки Мерзопакостного уд от сего скукожился до размера естественного, но репутация его среди баб не стала хуже от этого. Ибо смердел он все равно так, что на пять локтей к нему подходить не хотелось, и лишь немного смрад уменьшился из-за того, что исчез творог подзалупный. А ученики Мерзопакостного даже и не удивлялись, что вонючкою он остался, как был. Ибо всем по-прежнему ведомо было, что так называемый Снейп говно, а человеку с нутрием зело гнилым смердеть и положено.